От Аккона до Мальборка. Детективно-историческая хроника - З. Нуда

Он шел почти без перерывов, от восхода до заката. Но несколько вынужденных и достаточно длительных остановок сделать все-таки пришлось.

Первый раз на исходе третьего дня пути он понял, что ему не обойтись без приличного лука. Небольшой запас еды практически иссяк, длительный голод мог даже свалить с ног, а вокруг испуганно шныряла из-под ног всякая живность: и зайцы, и куропатки, и другие птицы, не говоря уже о крупном звере, – кабане или лосе, – встреч с которыми Инна, правда, совсем не желал.

Лук он смастерил за полдня, подобрав две упругие ветки все того же карагача и связав их вместе, а тетиву скрутил из коры молодых побегов ивы и акации. Размоченная в воде, туго сплетенная, а потом не спеша высушенная у костра в скрученном состоянии кора становилась прочной, не растягивалась и сохраняла натяжение лука несколько дней. Можно было уверенно выпустить дюжину стрел, и если хотя бы половина из них попадет в цель, – голод Инне не грозил. А лучником он был неплохим. Со стрелами все решалось намного проще: два десятка прутьев, обработанных ножом, да оперение из прошлогодних листьев папоротника, – и стрелы готовы!

Остаток дня Инна посвятил охоте. И здесь ему повезло: на небольшой речке наткнулся на стаю уток. Четыре стрелы, из них две потеряны, а еще две принесли добычу из двух уток. Разделать и запечь их в огне – дело простое. Несколько ближайших дней были обеспечены пищей, причем вкусной и полноценной.

Вторая остановка выпала на семнадцатый день, когда он с большим трудом преодолел гряду крутых скал и каменистых сопок. Выручила седловина, издалека показавшаяся довольно низкой по сравнению с серыми отвесными утесами, но измотавшая Инну уже к полудню. Оказавшись на вершине перехода и осмотрев открывшийся горизонт, Инна мысленно улыбнулся, порадовавшись красивому лесистому ландшафту, широкой долиной раскинувшемуся внизу: в лесу идти легче, чем в горах, пищу раздобыть легче, кров устроить легче. Однако спуск в долину оказался сложнее, чем подъем: он дважды срывался, изранил плечо, локти и колени. В довершение всего от его башмаков сохранилась только верхняя часть и веревки. Подошва осталась на склоне, стершись полностью о камни, а ступни кровоточили. Земля австрийского королевства оказалась не очень гостеприимной.

Радужного настроения уже не было, и Инна в очередной раз для себя с грустью сделал вывод, что нельзя радоваться предстоящему, оно непредсказуемо. Можно радоваться только минувшему, уже пережитому. Так же и с его миссией: никто не знает, как все сложится в конце пути, каким будет финал, принесет ли он радость, оправдает ли ожидания. Нужно быть готовым к любому исходу дела.

К вечеру он нашел укромное место в небольшом овраге, нарезал ножом елового лапника, на поляне неподалеку нарвал охапку травы и устроил себе мягкую лежанку: ему хотелось отоспаться, немного залечить кровоточащие раны и починить башмаки – это было главное.

И здесь ему повезло: на следующий день он обнаружил звериную тропу, ведущую к речушке, и отлежавшись довольно долго в засаде в высокой траве, ранил из лука молодую косулю, которая, хотя и пыталась убежать со стрелой в шее, но падала, с трудом поднималась, опять бежала. Инна, превозмогая боль, все-таки сумел ее догнать и завершить охоту ножом.

Следующие два дня он готовил на костре запасы мяса в дорогу, выделал шкуру косули и сшил себе довольно сносные кожаные башмаки. Сшил – это, конечно, слишком громко сказано. Просто выкроил ножом два подходящих лоскута кожи, обматывал ими ступни ног и обвязывал бечевками, сохранившимися от прежних. Несколько недель пути ему было обеспечено, да и запас кожи он прихватил с собой, на случай нужды.

Третья задержка – на исходе шестой недели пути – едва не стоила Инне жизни или, как минимум, свободы и ставила под угрозу всю его миссию. С помощью бревна он переправлялся через очередную довольно бурную речку, и течением его отнесло далеко в сторону. С трудом выбравшись на противоположный берег, он отдышался, поднялся по склону в лесную чащу и направился в сторону просвета между деревьями, чтобы определить, куда двигаться дальше. Несмотря на всю свою осторожность и постоянную настороженность, все-таки чего-то не заметил: на опушке леса едва он отодвинул сосновую ветку, чтобы осмотреться, как рядом с головой в ствол дерева вонзилась короткая стрела арбалета. Он отлично знал эти стрелы по Аккону, когда подростком-паломником оказался в числе последних защитников города от наседавших сарацинов.

Все, что произошло в следующие мгновения, он смог осознанно прочувствовать лишь некоторое время спустя.

Глава вторая

1. День первый. Пятница

Конек – горбунок… петушок – гребешок…

крошечка – хаврошечка

Сказки все это…

Я начинаю смутно себе припоминать, что про Австралию уже что-то встречалось у меня в жизни с десяток лет назад… И про пивные заводики тоже…

– Так вот, сейчас возникла необходимость активизации в этой нише, надо развивать бизнес и привлекать новых клиентов. Поскольку пан Ежи хорошо знает вкусы своих клиентов, знает, чего они хотят, он готов любыми путями эти вкусы удовлетворять.

У меня в мозгу постепенно уже начинает щелкать какой-то счетчик: было, было, было… Ощущение де жа вю: сейчас речь должна зайти о каких-нибудь морских тварях, типа осьминогов или морских коньков, и о Дальнем Востоке! Это точно уже было!

– Мы сегодня ночью улетаем в Южно-Сахалинск, где пан Ежи собирается заключать контракт на поставки морепродуктов в Австралию…

– А что, разве в Австралии ощущается нехватка морепродуктов? Мне всегда казалось, что для нашей страны более типична селедка, чем какой-нибудь кальмар или омар…

Речь идет о морских гребешках, а не о кальмарах.

Барбара пытается параллельно переводить на польский мои реплики, а свои, судя по всему, ей нет смысла переводить, поскольку он знает, о чем она рассказывает. Или знает русский в такой степени, чтобы улавливать смысл. Тут он решает вмешаться и обращается непосредственно ко мне.

– Насколько я понимаю, с вами можно говорить по-польски. Если позволите, я объясню, в чем дело.

Да, конечно, – подтверждаю, – можно по-польски. Так даже проще.

Видите ли, морские гребешки – это специфический, один из самых изысканных морских деликатесов, который пользуется у нас в Австралии просто огромным спросом. Это все из-за того, что он обладает невероятными полезными свойствами, особенно для мужчин. Вы понимаете, да?

Ежи говорит типично по-польски: каждое предложение без пауз, на одном дыхании «выстреливает».

Речь идет о потенции. Это высокобелковый, низкокалорийный, нежирный продукт с низким содержанием углеводов и холестерина, очень большим количеством минералов, таких как йод, фосфор, магний, железо, медь, марганец, цинк, кобальт. В морском гребешке содержится в 150 раз больше йода, чем в говядине, при том, что это не мясо и во много раз быстрее и легче усваивается организмом.

Во «шпарит»! Прямо цитата из рекламного буклета. Или сам его писал, или очень долго заучивал. Интересно, он изучал это как кулинар или как мужчина с нарушением потенции? Может ему не для бизнеса надо, а для личной жизни?

– А как он выглядит? Это что-то вроде устриц? «Склизкий, но сытный?» – Пытаюсь прикрыть шуткой не только свою осведомленность даже без его рассказа, но и какое-то тревожное ощущение оттого, что с гребешками я уже переживал похожую историю. Но одновременное желание дослушать, что ж ему нужно в России и что нужно от меня, заставляет слушать внимательно.

– Да, многие смутно представляют себе, что это такое и считают чем-то средним между морским коньком и морским огурцом. Но это не так. Морской гребешок – это двустворчатый моллюск в раковине. Диаметр раковины около 15—20 см. Обитает почти во всех морях, видов пятнадцать водится в Черном море, в северных и дальневосточных морях. Но добывают и разводят лишь некоторые виды. По вкусу он похож на кальмаров, устриц, мидий, трубача. Но по ценовым параметрам – он намного дороже.

Явно зубрил. Готовился к переговорам на Сахалине. Энциклопедию проштудировал, плюс, видимо, действительно этим серьезно занимается у себя там в Австралии. Деньги – главное. А эрекция – да фиг бы с ней, как говаривает мой рязанский свояк..

– Ну понятно… Деликатес. Дорогой. Дефицитный… Не каждый ресторан может себе позволить…

– Я бы сказал чуть иначе. Он в основном на Дальнем Востоке водится, в Тихом океане: вокруг Японии, Курил, у Камчатки. Американцы – хитрые: в своих водах закрыли лов. А в Австралии он не очень распространен. К тому же, его уже давно не добывают: все «выгребли» со дна. Только водолазы и аквалангисты еще время от времени вылавливают отдельные особи. Но это не промышленный уровень, да и не того качества: либо очень старые – старше 5—7 лет, а они не такие вкусные и полезные, – либо слишком молодые, не созревшие. А в слишком молодых гребешках основная часть – мускул – еще слаборазвит, и он не годится для кулинарии.